Любая общемассовая идея стремится внушить иллюзию, что ты и есть ее воплощение. Неважно, что человек смертен. Идея - “бессмертна”. В кастрированных формах проявления лейтмотива ты расстаешься со временем и деньгами — машину кадилом освятить. В хронической форме причиняешь страдания — заставил дочку пойти на фигурное катание против ее воли, чтоб стала олимпийской чемпионкой. Мясо начинается, когда идеи вырастают в национальные.
Не считая небольшие локальные конфликты, XXI век в этом плане тихоня: пожары не расширяются дальше холиваров в сети и глухих односторонних споров с телевизором. XX век оказался куда повеселее.
Идеальный пример, когда уровень шлаков в головах масс превышает допустимую норму - Гитлер и Ко. Один психопат больной идеей выявился разрушающее ядерной бомбы. Обработка токсинами начинается в детском садике. Уже взрослых солдатиков прожимает генерал, загоняющий про долг родине, неусыпимую славу и священную идею. И в и час иск юнец, которому по полям бы на мотоцикле гонять, лапать девочек да винцо похлебывать, безуспешно пытается прилепить оторванное снарядом лицо.
У адекватного человека при столкновении с мать-реальностью идеи испаряются. Любая идеология существует до тех пор, пока кислород подпитывает зараженную лозунгами голову. Первая пуля, просвистевшая проз уши, и смерть в метре от тебя сидящего товарища выбивает любую дурь.
Если небольшая группа человек возомнит сделать что-то противоречащее природе, здравому смыслу и законам — их посадят. Или уничтожат. Если о том же договаривается группа из миллиона леммингов — это обзовут идеологией.
Не так страшно, когда человек гибнет за идею. Приходит время, флёр воодушевления спадает, и наружу выползают самые мерзкие животные проявления. Нацисты евреев стреляли не из-за идеи. Им это нравилось, что доказал Стэндфордский эксперимент.
Стэнфордский эексперимент - психологический эксперимент, проведенный в 1971 году Филиппом Зимбардо для выявления реакции человека на ограничение свободы, входе которого группу людей поделили на заключенных и охранников. В процессе эксперимента охранники все больше превращались в садистов и эксперимент пришлось прервать досрочно. В результате проведения эксперимента была продемонстрирована покорность человека, когда присутствует оправдывающая его поступки идеология.
У тебя срывает предохранитель, и все противоестественные действия ты оправдываешь стандартной фразой “я просто выполнял свою работу”. Даже если бы ты возжелал отлучиться от общего дела претворения идеи в жизнь и присоединиться к операции Валькирия, надо было бы очень постараться, потому что это то же, что пчеле выйти из под влияния пчеломатки.
Если в твою сторону произносятся эти словосочетания “вечная слава, священный долг, избранный народ, историческая миссия”, будь уверен, тебя держат за осла. Для того, кто произносит эти слова в твою сторону, ты не больше чем двуногий скот.
Я не говорю о том, что не нужно драться, когда Гитлер придет домой и наступил на хвост коту. Закрыть на это глаза — значит расписаться в том, что ты — овощ, и окончательно выжечь без того не богатый смысл жизни.
Речь не о геройской смерти. Есть группа кретинов, желающих отобрать твою собственность, потому что еврей со смешными усами разрешил им жарить всех без спросу. Разумеется, ты как истинный швейцарец достаешь из-под кровати винтовку и прилагаешь всех усилий, чтобы намастить козлов смальцем.
Теперь перспектива потерять кишки от снаряда приобретает другой окрас, ибо не сопротивляясь вообще кишки выпустят ножом на полу в прихожей, а жену и детей, как полагается, сторгуют по дешевке в рабство.
Но в наше время ты пускаешь кишки все-таки в интересах создателей идеи. Проще говоря, оберегаешь над собой зверское покровительство одного хозяина от другого. Когда-то в Средневековье с населением земного шара в миллион сто человек была чудесная возможность послать всех и переждать непогоду, пока придурки друг друга перегрызут.
Сейчас проблематично: террорист может взорвать остановку рядом с твоим подъездом, а военкомат напишет в ВК. Тех же тибетских монахов китайская армия выстреливала даже в горах. Война найдет всех, кто ей нужен. Политические олигофрены приложат всех усилий, чтобы жизнь была как можно “ярче”. Просто надо быть готовым завтра эвакуировать орущих женщин и детей.
На фоне идеи могут звучат хиты, под нее могут шить форму и флаги, устраивать марши, писать музыку, снимать кино, сочинять поэмы и школьные программы. Но если идея велит пойти к соседу, ограбить его и убить – дух каменного века на пороге. До сих пор жизнь держится более-менее мирно, потому что есть способы эффективнее, чем просто кромсать массы на куски.